Золушка и Дракон - Страница 2


К оглавлению

2

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Если говорить начистоту, вся эта история, рассказанная матерью и дочерью, представлялась более чем сомнительной. Точнее, ее трактовка. Сама-то история, как поначалу считал Сергей, была ясной: дом отдыха, в котором юная девушка фактически предоставлена самой себе, искушения в виде дискотек в ближайшем поселке, побег от строгой авторитарной матери и, наконец, логичное и неизбежное возвращение заблудшей дочери. Ах да, и, само собой, легенда! Сочиненная наспех для того, чтобы преобразовать материнский гнев в такой же силы материнский страх. Людьми, которые боятся, всегда легче управлять, чем теми, кто гневается. Возможно, Матильда Черникова в свои четырнадцать лет знала об этом не хуже тридцатидевятилетнего Сергея Бабкина.

Логичную, саму собой напрашивающуюся теорию ее побега он придумал, когда ехал в пансионат, и в мыслях его сквозило раздражение на Илюшина, погнавшего его из Москвы к черту на кулички «для выяснения деталей». Но, понаблюдав за Черниковой и поговорив с ней, Бабкин потерял уверенность в своей правоте. И чем больше подробностей рассказывала ему женщина, тем мрачнее становился Сергей: простым побегом умеренно бунтующего подростка здесь, пожалуй, и не пахло.

Во-первых, девочка пропала утром и вернулась поздно вечером. Уже это рушило его гипотезу о том, что Матильда отплясывала всю ночь в поселковом клубе. Одиннадцатого августа она вышла из маленького коттеджа, который они снимали в пансионате «Рассвет», и отправилась на завтрак в главный корпус.

– Здесь очень много тропинок и дорожек, а лес светлый, и ходить не страшно, – объясняла Черникова. – Я не завтракаю, а Матильда вечно хочет есть, поэтому ходит без меня. Я легко отпускаю… отпускала ее, – поправилась она, – потому что здесь безопасно. Мне так казалось.

Она бесцельно поправила крышку на чайнике хозяйственным, совсем не вяжущимся с ней жестом, передвинула тарелку с черствым овсяным печеньем, смахнула муравья, деловито пересекавшего стол…

И вдруг у нее вырвалось с приглушенным отчаянием:

– Поэтому мы сюда и приехали! Понимаете?! Это же, – она обвела рукой вокруг, – болото! Тишь, гладь, божья благодать. Никаких компаний, никаких подростков! Все спокойно! А нам больше ничего и не нужно… Вы понимаете?

Сергей понимал. Он понимал, что Матильда – единственный поздний ребенок и что мир для Черниковой с каждым годом все больше полон опасностей, угрожающих ее дочери. Она замечает взгляды, которые взрослые мужчины бросают на Матильду, и ей хочется залепить им глаза, а девочку увести подальше, спрятать от этих отвратительных мужланов, которые смеют так смотреть на ее ребенка. Она слышит смех Матильды, и ей хочется кричать, что она совсем еще маленькая, совсем еще глупенькая девочка, не осознающая силы своего смеха.

Из года в год Черникова привозила дочь в дом отдыха «Рассвет», зная, что здесь их ждет спокойствие и тихий скучный отдых. Все было неизменно, все было привычно, и тем страшнее стал для нее удар.

– Что вы сделали, когда поняли, что Матильда пропала? – спросил Сергей.

– Вызвала милицию – раз, – не задумываясь, ответила Черникова. – Позвонила своим безопасникам – два. Приказала искать в лесу и озере – три. Да, и еще… – она замялась, – в поселок съездила. Думала, может быть, она там с подростками развлекается. Они собираются днем в одном месте на набережной.

– Какой еще набережной? – поразился Бабкин, двумя часами ранее проезжавший поселок и успевший бегло ознакомиться с его географией.

– А! – она пренебрежительно махнула рукой. – Это их пешеходная улица. Лавры Нью-Васюков не дают покоя, вот местные и выдумали, что у них, как во всех приличных населенных пунктах, должна быть своя набережная. Иначе несолидно. И прочие улицы заодно переименовали. Площадь Евросоюза у них теперь есть. Не проезжали через такую? Где сквер с памятником?

– Проезжал, – кивнул Бабкин. – Там я у поселковых хануриков дорогу спрашивал.

– Ну вот. Значит, видели площадь Евросоюза. Но когда я приехала, Матильды с местной бандой не было. Тогда я возвратилась сюда, здесь как раз прочесывали озеро. Спасибо заведующей, она дала людей. Ходили с баграми, на лодке плавали…

Она судорожно вздохнула, но взяла себя в руки и продолжила:

– Потом стемнело, и поиски решили отложить до следующего дня. А в десять Матильда пришла сама.

Сергей быстро записывал, представляя картину происходящего. Итак, девочка убежала на завтрак и не вернулась. Сперва Черникова подумала, что дочь задержалась в главном корпусе. Когда после завтрака прошел час, а Матильда не появилась, она дошла до столовой, заглянула в бильярдную, прошла по этажам, заглядывая в приоткрытые двери. Она уже начала удивляться, но еще не встревожилась. В конце концов, рядом озеро и пруд, день жаркий, дочь могла захотеть искупаться.

Но возле озера Матильды не было. Другие отдыхающие сказали женщине, что девочка не прибегала с утра на пляж.

Черникова побледнела. Она быстрым шагом вернулась в свой коттедж в надежде, что они где-то разминулись с дочерью. Внутри дома все осталось так же, как было, когда она ушла. Матильда не приходила.

Женщина обежала весь лагерь, расспрашивая встречных, но Матильду никто не видел.

И тогда ее охватила паника. Больше часа она металась по лесу вокруг «Рассвета» и звала дочь, пока, наконец, охрипнув, не пришла в себя. Тогда-то женщина и позвонила в службу безопасности своей фирмы, написала заявление в ближайшем отделе милиции и упросила заведующую пансионатом помочь в поисках.

Конечно, никто не отнесся к ее просьбам и страху всерьез. Все знают, на что способны подростки в таком возрасте. «Да вернется она к утру», – лениво пообещали Черниковой в отделении и, как ни странно, почти угадали. Матильда вернулась раньше.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

2